Глава I - ЗАВУАЛЬЕ

Одно было совершенно ясно: гриффиндорский декан тут совершенно ни при чём; во всём виноват слизеринский декан и никто другой. Вот уже полчаса, как директор Дамблдор кормил МакГонаголл лимонными дольками (а та стойко сносила эту муку) – так что при всем желании МакГонаголл ничего не могла сделать.
А знаешь, как Дамблдор кормил своих деканов? Одной рукой он придвигал поближе к бедняжке блюдце с лимонными дольками, а другой подливал чаю кружку за кружкой, пока несчастная жертва не начинала булькать от невероятного количества выпитой жидкости. Как я уже сказала, в это время он трудился над МакГонаголл, а та сидела смирно, не сопротивлялась, да еще пыталась мурлыкать – видно, понимала, что все это делается для её же блага.
Со слизеринским деканом Снейпом Дамблдор покончил раньше, и теперь, пока Гарри сидел,
сжавшись в комочек, на уголке стула перед котлом на отработке, из последних сил оттирая котёл без помощи магии, Снейп от души забавлялся, читая сочинение, которое Гарри писал поутру; он весело зачитывал оттуда самые забавные, по его мнению, куски и, конечно, выставил его полной чушью.
– Ух, Снейп, до чего же ты противный! – пробурчал себе под нос Гарри, брезгливо скривившись, для того, видно, чтобы декан получше понял, что Гарри о нём думает. – Неужели Дамблдор тебе не объяснял, как себя нужно со мной вести?
– Хорошо ещё, что он не назначил мне отработку на завтра, – думал Гарри. – Он бы догадался, если б хоть немного прислушивался к разговорам преподавателей. Только он был занят – Дамблдор поил его чаем. А завтра у нас генеральная тренировка перед квиддичным матчем со слизеринцами.
– Знаешь, – продолжал Гарри мысленный разговор с преподавателем. – Я так тебя ненавижу, Снейп, за всё, что ты нам сделал. Я чуть было не проклял тебя сегодня! Ты это заслужил, сальный мерзавец! Что ты можешь сказать в свое оправдание? А теперь слушай и не прерывай меня! (Всё же до чего приятно разговаривать со Снейпом мысленно!) Я тебе всё скажу! Во-первых, ты наслал на моего отца Сектумсемпру, когда он подвесил тебя вверх ногами. Да, возражать тебе нечего, я видел своими собственными глазами! Что ты там говоришь? (Гарри замолчал, сделав вид, что слушает Снейпа.) Он хотел снять с тебя трусы? Сам виноват, незачем тебе было их надевать! Не надел бы, ему бы и снимать было нечего! Не оправдывайся, пожалуйста! Лучше послушай! Во-вторых, ты оттащил Люпина за хвост от своего горла, когда Блэк натравил его на тебя. Ах, вот как, тебе жить захотелось? А про него ты не подумал? И, в-третьих, стоило мне раз в жизни самостоятельно написать тебе сочинение, как ты тут же влепил мне за него “Тролля”! Целых три гадости, Снейп, а ты ещё ни за одну не поплатился! Ну, подожди, отомщу я тебе за все сразу – когда вырасту!
– А что было бы, если бы Снейп тоже решил наказать меня за всё разом? Что бы тогда со мной было в конце года? Сидеть бы мне в Азкабане, не иначе! А если б я должен был поцеловать Малфоя за каждый проступок? Тогда бы в один прекрасный день я должен был бы его лишить его невинности, не меньше! Ну, это еще не так страшно! Хуже, если б Малфой должен был лишить невинности меня!
– Послушай, Снейп, а мысли ты читать умеешь? Не смейся, придурок, я тебя серьёзно спрашиваю. Когда я вчера ночью, когда ты поймал меня около дверей спальни Гермионы, думал, что бы такого тебе соврать, ты так смотрел, как будто слышал каждую мысль; а когда я подумал "а сам-то ты что тут делаешь?", тебя аж передёрнуло! Ах, Снейп, какие у меня с ней были хорошие отношения! И я бы, конечно, понравился ей больше, если бы у меня были мозги! И повезло же тебе, что ты такой умный… Но зато я выжил после Авады и хорошо играю в квиддич! Слушай, гад, ну давай честно поделимся…
Я даже сказать тебе не могу – как часто Гарри повторял эту фразу! Не далее как вчера он предлагал Гермионе: "Давай честно поделимся: ты пишешь за меня домашние работы, а я за тебя переписываю двадцать раз письма счастья!"
Вот и сейчас у него вышел долгий мысленный спор со Снейпом; Снейп ему предлагал: "Давай честно поделимся, ты будешь к ней ходить по чётным числам, а я – по нечётным", – а гриффиндорец, который во всем любил справедливость, заявил, что это нечестно, потому что в половине месяцев есть тридцать первое число, которое пополам не поделишь. В конце концов Снейпу пришлось уступить. "Ну хорошо, – сказал он, – ты будешь ходить к ней по тридцать первым числам, а я по всем остальным!"
Хотя это и выглядело по-честному, Гарри всё же чувствовал, что хитрый слизеринец собирается его надуть. Не в состоянии обнаружить, в чём подвох, Гарри вспылил:
– Если ты от неё не отстанешь, я посвящу жизнь тому, чтобы послать тебя за Арку Смерти! Ну, что ты на это скажешь?
– Знаешь, Снейп, если ты помолчишь хоть минутку, – продолжал он, – и послушаешь меня, я тебе расскажу всё, что знаю про Арку. Во-первых, там есть звёздное небо, которое начинается прямо за вуалью. Ах, как бы мне хотелось его увидеть! Мне так интересно узнать, есть на нём Сириус или нет. Но у этой Арки, сколько не топчись, звёзд не увидишь, разве что наш голоса слышно. Только это, верно, они нарочно – чтобы я подумал, будто Сириус жив. А язык там очень похож на наш, даже язык жестов – я это точно знаю, потому что однажды я показал им за занавеску средний палец, а они показали мне, куда его засунуть!
– Ну, как, Снейп, хочешь жить за Аркой? Интересно, дадут тебе там варить зелья? Впрочем, не знаю, можно ли пить завуальные зелья? Не повылазит ли... Давай поделимся: я буду варить зелья, а ты будешь их пробовать!
И Гарри задумчиво сунул нос в ближайший котёл, над которым вился лёгкий дымок, словно занавеска под Аркой Смерти...
Через миг Гарри потерял сознание и очнулся за Аркой.
Прежде всего он взглянул на небо и очень обрадовался, увидев, что на нём ярко пылает Сириус.
– Значит, здесь мне будет так же хорошо, как и раньше, – подумал Гарри. – И даже, наверно, лучше! Здесь никто не станет сажать его в Азкабан. А вот будет смешно, когда Вольдеморт узнает, что я здесь – ему ведь меня не достать!
Он осмотрелся и тут же заметил, что вокруг совсем не так безжизненно, как казалось из-за Арки. Собственно, он находился вроде как в какой-то комнате, но над головой было небо, а везде вокруг на полу стояли какие-то игрушечные домики, и в их окнах горели огни. Неподалёку метались какие-то крошечные человеческие фигурки.
– Вон Волдеморт и Упиванцы, – сказал Гарри (шепотом, чтобы не спугнуть их). – А вон Дамблдор и Снейп – уселись в засаде и жрут дольки. По-моему, они меня не слышат...
Гарри наклонился к ним.
– Они меня, верно, и не видят. Похоже, что я стал вдруг невидимкой...
Тут в ближайшем доме у него за спиной что-то полыхнуло и запищало; Гарри обернулся и увидал, что это кричит какая-то женщина. Она держала на руках ребёнка и кричала: “Убейте меня вместо него”. Гарри с любопытством ждала, что будет дальше.
– Это моя… ээ… грязнокровка Эванс! – закричал Снейп и бросился к Лили, оттолкнув Дамблдора с такой силой, что он уронил свои дольки прямо в грязь. – Лили, дементор тебя зацелуй! Грязнокровка ты паршивая! Выскочка гриффиндорская!
И он, пинком вышибив дверь, бросился в дом.
– Это тебе обойдётся на следующем чаепитии в пару лишних чашек! – буркнул директор, выковыривая из лужи дольки. Немудрено, что он немного рассердился на Снейпа – ведь все его дольки выпачкались в грязи.
Гарри решил прийти к ним на помощь и прогнать Волдеморта. Нагнувшись над крошечным домиком, он вытащил было палочку, как вдруг громко чихнул.
Когда столб пыли от рухнувшей крыши улёгся, Гарри увидел, что Волдеморт лежит без сознания, Лили Эванс полностью завалило обломками, младенцу заехало в лоб бревном, и только Снейп остался цел и невредим. Он лишь судорожно вздохнул и сел на бревно, всё ещё упиравшееся в лоб младенцу Гарри. Бревно соскользнуло, оставив на лбу неровную царапину. Немножко отдышавшись, Снейп выглянул в окно и крикнул директору, в шоке бегавшему кругами вокруг дома:
– Берегитесь Авады!
– Какой Авады? – спросил директор и с тревогой посмотрел в глаза Снейпа, видно, полагая, что тот ему угрожает.
– Которая... тут... всё разнесла! – проговорил с расстановкой Снейп, который всё никак не мог отдышаться. – Поттеры оба мертвы! Их кто-то предал! Это всё ваш кобель Блэк!
– Этой ужасной минуты я не забуду никогда в жизни! – охнул директор.
– Забудете, при вашем-то отношении к Гриффиндору и особенно к Блэку, – заметил Снейп. – Если не запишете в “Историю Хогвартса”.
Гарри с любопытством смотрел, как Дамблдор вытащил из кармана огромный свиток пергамента и начал что-то писать в нём. Тут Гарри пришла в голову неожиданная мысль – он ухватился за кончик огромного пера, который торчал у директора за плечом, и начал писать сам.
Бедный директор совсем растерялся; с минуту он молча боролся с пером, но, как ни бился, перо писало своё, так что, наконец, Дамблдор произнес, задыхаясь:
– Знаешь, Северус, перейду-ка я, пожалуй, на карандаши. Это перо вырывается у меня из пальцев – пишет всякую чепуху, какой у меня и в мыслях не было.
– Какую чепуху? – спросил уже спустившийся Снейп, заглядывая в свиток. (Гарри меж тем написал: "Плакса Миртл кидается в Снейпа содержимым своего унитаза. Того и гляди попадёт".)
– Вот обижусь и буду за вами шпионить для Волдеморта, – обиделся Снейп.
– Так он же помер!
– Помогу возродиться.
– Я думал, ты на него тоже обиделся.
– Вот и буду вам обоим доносить на обоих, а кому по правде – не скажу!
Гарри наскучило слушать их. Среди развалин дома лежала какая-то книга; Гарри взял её и стал листать. И вот что он прочитал:

ЗЕРЬЕВАЛ

Варкалось. Хливкие шорьки
Пырялись по наве,
И хрюкотали зелюки.
Как мюмзики в мове.

О бойся Зерьевала, сын!
Он так свирлеп и дик,
И рымит так, что в дрожь пред ним
Впадает ученик!

Но взял он нож, и взял котёл,
Высоких полон дум.
Три шоколадки он натёр
И жвачку бубль гум.

В котёл он бросил их и ждёт,
И вдруг граахнул гром -
Летит ужасный Зерьевал
И пылкает огнем!

Раз-раз – надень противогаз!
Злой дым слезоточит!
Раз-раз – под парты лезет класс,
Но взрыва не звучит!

О светозарный мальчик мой!
Ты получил зачёт!
О храброславленный герой,
Большой тебе почёт!

Варкалось. Хливкие шорьки
Пырялись по наве.
И хрюкотали зелюки.
Как мюмзики в мове.

– Очень милые стишки, – сказал Гарри задумчиво, – но понять их не так-то легко. – (Знаешь, ему даже самому себе не хотелось признаться, что он ничего не понял.) – Наводят на всякие мысли – хоть я и не знаю, на какие... Одно ясно: кто-то кого-то здесь убил... А впрочем, может, и нет...
Тут он опомнился и вскочил на ноги.
– Что это я сижу? – подумал он. – Мне надо торопиться, а то не успею осмотреть всё, что здесь есть! Начнем с Хогвартса!
С этими словами Гарри бросился из комнаты и побежал вниз по лестнице... собственно, не побежал, а... как бы это объяснить? Это новый способ легко и свободно спускаться по лестнице, подумал Гарри: он только поставил на неё ногу – и тихонько навернулся вниз по ступенькам, даже не задевая их ногами. От полёта у него закружилась голова, и он рад был снова ступить на землю.

Глава III - ЗАВУАЛЬНЫЕ ТЁМНЫЕ СУЩЕСТВА

С этими мыслями Гарри сбежал с холма и перепрыгнул через первый из шести ручейков.

*************************************************************************
т у т т е к ё т в о д и ч к а
*************************************************************************

– Ваши билеты! – сказал Контролёр, всовывая голову в окошко.
Все тут же предъявили билеты; размером билеты были не меньше пассажиров (удивительно, но все до единого пассажиры были преподавателями ЗОТИ – полный поезд преподавателей Защиты от Тёмных Искусств!), и в вагоне поэтому сразу стало очень тесно.
– Та-ак, – протянул Контролёр и сердито взглянул на Гарри. – А где твой билет, мальчик?
И все хором закричали ("Словно припев в песне", – промелькнуло у Гарри в голове):
– Не задерживай его, мальчик! Знаешь, сколько стоит его время? Тысячу галлеонов – одна минута!
– К сожалению, у меня нет билета, – испуганно сказал Гарри. – Там, где я сел, не было кассы...
И хор голосов подхватил:
– Там не было места для кассы! Знаешь, сколько стоит там земля? Тысячу галлеонов – один дюйм!
– Не оправдывайся, мальчик! – сказал Контролёр. – Надо было купить билет у машиниста.
И снова хор голосов подхватил:
– У человека, который ведет паровоз! Знаешь, сколько стоит дым от паровоза? Тысячу галлеонов – одно колечко!
– Лучше мне промолчать, – подумал Гарри.
На этот раз, так как он не произнёс ни слова, никто ничего не сказал, но, к величайшему его удивлению, все хором подумали (надеюсь, ты понимаешь, что значит "думать хором", потому что мне, по правде говоря, это неясно):
– Лучше промолчи! Знаешь, сколько стоит разговор? Тысячу галлеонов – одно слово!
– Наверное, Лаванда Браун богаче меня и Малфоя вместе взятых! – подумал Гарри.
А Контролёр все это время внимательно его разглядывал – сначала в телескоп, потом в микроскоп и, наконец, в театральный бинокль. Наконец он сказал:
– И вообще ты едешь не в ту сторону!
Опустил окно и ушел.
Господин, сидевший напротив (одет он был в лохмотья, скреплённые кусками верёвочек), произнес:
– Мальчик, который выжил, должен знать, в какую сторону он едет, даже если он не знает, как его зовут!
Миловидный Даун в больничной пижаме, сидевший рядом с господином в лохмотьях, широко улыбнулся и громко сказал:
– Он должен знать, как пройти в кассу, даже если он не читал ничего, кроме моей автобиографии!
Рядом с Дауном сидела Жаба (это был очень странный вагон, битком набитый преподавателями ЗОТИ), и, так как говорить здесь, судя по всему, полагалось по очереди, она сказала:
– Придётся отправить его обратно с багажом. Вырежем обратный адрес ему на руке…
Гарри не видно было, кто сидит за Жабой, он только услышал хриплый голос:
– Пусть в другой раз будет внимательней. НЕУСЫПНАЯ БДИТЕЛЬНОСТЬ!!
Тут голос закашлялся и замолк.
– Это Хмури, – подумал Гарри. – жив ещё, курилка…
И тотчас же тоненький голосок прошептал ему прямо в ухо:
– Когда помрёт, про него можно было бы придумать неплохую шутку: "Говорят, что у Хмури не было одной ноги и одного глаза... Так это неправда: были у него одна нога и один глаз!" или ещё что-нибудь в таком же духе...
В самом конце вагона кто-то дрожащим голосом выкрикнул:
– Н-на н-нём н-надо н-н-написать: "Хрупкий м-м-мальчик! Не кантовать!"
А голоса продолжали выкрикивать:
– Да! Напишем ему это на лбу, у меня и перо с собой!
– О! Одолжите перо мне, мне нужно подписать несколько автографов присутствующим!
– Отправим его назад в сундуке!
– Ещё не хватало на него тратиться! Пусть тянет поезд вместо паровоза, хоть какая-то польза от него будет!
Но господин в обносках наклонился к Гарри и прошептал:
– Не слушай их, сынок! Просто в конце каждого года отклоняй заявку Снейпа на эту должность!
– И не подумаю! – воскликнул, потеряв терпение, Гарри. – С тех пор как он с Зельеварения ушёл, им стало можно заниматься! Не то чтобы мне так нравился Слагхорн, но вот Принц-Полукровка куда лучший преподаватель, и по зельям, и по заклинаниям!
– И из этого вышла бы неплохая шуточка, – снова проговорил тоненький голосок прямо у него над ухом. – "Обычные девушки мечтают о прекрасном Принце, а почитавшие Роулинг – о Принце-Полукровке"... Или ещё что-нибудь в этом же духе...
– Ах, оставьте меня, наконец, в покое! – сказал Гарри, оглядываясь. (Он никак не мог понять, кто это с ним говорит тоненьким голоском.) – Если вам так хочется шутить, шутите, пожалуйста, сами!
Тоненький голосок в ответ глубоко вздохнул. Он был, видно, очень несчастлив.
– Надо бы его утешить, – подумал Гарри. – Но только почему он не вздыхает, как люди!
Понимаешь, вздох был такой легонький, что он бы его ни за что не услышал, если бы он не раздался у него прямо над ухом. От этого в ухе у него защекотало, и он перестал думать о горестях своего невидимого собеседника.
– Я знаю, что ты мне друг, – продолжал голосок. – Старый друг... верный друг... Ты меня не обидишь, даром, что я – Тёмное Существо...
– Какое существо? – забеспокоился Гарри.
На самом деле он хотел узнать, проходили они его собеседника на ЗОТИ или нет, но задать такой вопрос прямо было бы, конечно, невежливо.
– Неужели ты не догада... – начал тоненький голосок, но его заглушил пронзительный свисток паровоза. Гарри и все остальные в тревоге повскакали со своих мест.
Даун, высунувший голову в окно, оглянулся и спокойно сказал:
– Ничего страшного! Здесь ручеёк, который нам надо перепрыгнуть. Пока я с вами, ни вам, ни поезду ничего не грозит! Моя магия заставит поезд перепрыгнуть этот ручеёк, словно кузнечика!
Все тут же успокоились, только Гарри было как-то не по себе при мысли о том, что колдовать будет даун.
– Зато я сразу попаду на четвёртую линию, – подумал он. – А это уже неплохо!
В тот же миг он почувствовал, как поезд поднялся в воздух. От страха он вцепился во что-то, оказавшееся у него под рукой. Это были то ли розовые кружева, то ли какой-то нелепый тюрбан, то ли чьи-то жирные волосы.

*************************************************************************
т у т т е к ё т в о д и ч к а
*************************************************************************

Не успел Гарри схватиться, как кружева, или тюрбан, или волосы словно растаяли в воздухе. Гарри оказался в пустом туалете на полу, а над головой у него на унитазе устроилось Привидение (так вот кто был его невидимым собеседником!) и обмахивало Гарри косичками.
Это был призрак девочки в очках с кислым выражением лица.
Но Гарри ничуть не испугался: чего ему было бояться после столь долгой и дружественной беседы?
– Значит, ты не всех Тёмных Существ любишь? – продолжал, как ни в чем не бывало, Призрак. – А каких ты любишь?
– Я никаких не люблю, потому что я их боюсь, – признался Гарри. – По крайней мере, из тех, что есть в нашем мире. Хотя я почти ничего о них не помню. Но я могу сказать, как их зовут.
– А они, конечно, идут, когда их зовут? – небрежно заметил Призрак.
– Нет, кажется, не идут.
– Тогда зачем же их звать, если они не идут?
– Им это ни к чему, а нам все-таки нужно. Иначе зачем вообще знать, как что называется?
– Незачем, разумеется! – вдруг обиделся Призрак. – Конечно, зачем куда-то звать бедную Миртл? Зачем нам вообще знать её имя? Всё равно она уже сдохла… Пусть себе сидит одна в туалете! Кому какое дело до того, что я не могу даже погулять пойти?.. Вот если бы ты зашёл подальше в запретный коридор на третьем этаже, ты бы увидел, что там нет никаких имен и названий. Впрочем, мы зря теряем время... Значит, какие существа у вас есть?
– Ну, вот, к примеру, есть у нас Дементоры, – сказал Гарри и загнул на руке один палец.
– А у нас – Цементоры, – сказала Миртл. – Они ходят в синих рабочих комбинезонах, а в руках у них треугольные лопатки. А гнёзда они вьют себе в бетономешалках.
– А что они едят? – спросил Гарри с любопытством.
– Они едят кирпичи и запивают его цементным раствором, – отвечала Миртл. – А ещё кто у вас есть?
– А ещё у нас есть Инферии, – сказал Гарри и загнул второй палец.
– А у нас – Под-Фанерии, – сказала Миртл. – Безмозглые, бездарные и беспринципные. Их голоса могут парализовать волю неопытных волшебников, но даже и сильных магов они способны ввести в кому или отправить в Мунго с приступом шизофрении или маникально-депрессивного психоза.
– А что они едят? – спросил Гарри.
– Капусту, причём исключительно с рук хозяев.
Гарри долго думал об этих ужасных существах и, наконец, сказал:
– А ещё у нас есть Пожиратели Смерти!
– А у нас – Пожиратели Дряни!
– А что они едят?
– Дрянь, конечно! Как где найдут дрянь, так и вьются вокруг неё целыми косяками.
Гарри одолели сомнения.
– А если дряни не будет? – спросил он.
– Тогда они, конечно, умрут, – отвечала Миртл в восторге.
– И часто так бывает?
– Всегда, – сказала Миртл.
Гарри задумался, между тем как Миртл развлекалась, кружа вокруг его головы. Наконец, она уселась на унитаз и пропищала:
– Хочешь потерять своё имя?
– Нет, – испугался Гарри. – Конечно, не хочу!
– И зря, – сказала Миртл обиженно. – Подумай, как это было бы удобно! Скажем, возвращаешься ты домой, а никто не знает, как тебя зовут. Захочет Снейп снять с тебя баллы, рот откроет – и остановится, имя-то он забыл.
– Это мне не поможет, – возразил Гарри. – Даже если он забудет моё имя, он всегда может сказать: "Десять баллов с Гриффиндора!"
– Но ведь ты не Гриффиндор, – перебила его Миртл. – Гриффиндор давно помер, с него баллы не снимешь! Хорошенькая вышла шутка, правда? Жаль, что не ты её придумал!
– Что это ты всё время суёшь мне свои шутки? – спросил Гарри. – Эта, например, тебе совсем не удалась!
Девочка только глубоко вздохнула; по щекам у неё покатились две крупные слезы.
– Не нужно шутить, – сказал Гарри, – если шутки тебя так огорчают.
В ответ Миртл снова грустно вздохнула, а когда Гарри поднял глаза, бедного привидения на унитазе уже не было – должно быть, его унесло собственным вздохом.
Гарри так долго сидел без движения, что ему стало холодно; он поднялся и вышел из туалета.
Вскоре он вышел в пустой коридор. Он был гораздо мрачнее того, из которого он сюда свернул, и Гарри немножко струсил. Всё же, поразмыслив, он решил идти вперед.
– Не возвращаться же мне назад! – сказал он про себя. – Другого пути на восьмую линию нет.
– Это, верно, тот самый этаж, – размышлял он, – где нет никаких имён и названий. Интересно, неужели я тоже потеряю своё имя? Мне бы этого не хотелось! Если я останусь без имени, мне тотчас дадут другое, и наверняка какое-нибудь ужасное! А я примусь разыскивать того, кто подобрал моё старое имя. Вот будет смешно! Дам объявление в “Пророк”, будто я потерял сову: "Потеряно имя по кличке...", тут, конечно, будет пропуск... "На лбу характерный шрам". И всех, кого ни встречу, буду окликать: "Поттер!" – вдруг кто-нибудь отзовется. Только вряд ли... Разве что по глупости...
– По крайней мере, – подумал Гарри, свернув за угол, – приятно немножко прогуляться в этом... как его? Ну, как же он называется!.. – Он с удивлением заметил, что никак не может вспомнить нужного слова. – Когда закроешь за собой одну из... ну, как же их?.. из... этих... – Он погладил дверь по косяку. – Интересно, как они называются? А, может, никак? Да, конечно, никак не называются!
С минуту он стоял в глубокой задумчивости, а потом вдруг сказал:
– Значит, всё-таки это случилось! Кто же я теперь? Я должен вспомнить!. Во что бы то ни стало должен!
Но как он ни старался, ничего у него не выходило. Он всячески ломал себе голову, но вспомнить своё имя не мог.
– Помню только, что там есть С... – сказал он, наконец. – Ну, конечно, оно начинается на С...
Тут из одной из дверей вышла маленькая рыжеволосая девочка. Она взглянула на Гарри огромными грустными глазами, но ничуть не испугалась.
– Цыгель-цыгель! Ай-лю-лю! – сказал Гарри и протянул руку, чтобы её погладить. Девочка отпрянула в сторону, но не убежала, а остановилась, глядя на Гарри.
– Как тебя зовут? – спросила девочка. У неё был мягкий и нежный голос.
– Если б я только знал! – подумал бедный Гарри.
Вслух он грустно промолвил:
– Пока никак...
– Постарайся вспомнить, – сказала девочка. – Так нельзя...
Гарри постарался, но все было бесполезно.
– Скажите, а как вас зовут? – робко спросил он. – Вдруг это мне поможет...
– Отойдем немного, – сказала девочка. – Здесь мне не вспомнить...
Гарри нежно обнял девочку за изящную талию, и они вместе пошли по коридору. Наконец, они вышли в Гриффиндорскую Общую Гостиную; девочка вздрогнула и сбросила с себя руку Гарри.
– Вспомнила! Я – Уизли! – закричала она радостно. – А ты – ты Мальчик-который-выжил!
Тут в её прекрасных карих глазах мелькнула тревога, и она умчалась прочь.
Гарри долго смотрел ей вслед; слёзы навёртывались ему на глаза при мысли, что он так внезапно потерял свою милую спутницу.
– Ну, что ж, – сказал он, наконец. – Зато теперь я знаю, как меня зовут. И то хорошо... Гарри... Гарри... Больше уж ни за что не забуду... Посмотрю-ка я на эти указатели. Интересно, куда мне теперь идти?
На этот вопрос ответить было нетрудно: из комнаты дальше была только одна дверь, и обе стрелки указывали на нее.
– Дойду до спальни, – подумал Гарри, – тогда и решу. Ведь там им придётся указывать в разные стороны.
Напрасно он на это надеялся! Он всё шёл и шёл, но и в спальне стрелки неизменно указывали в одну сторону. На одной из них было написано:

К КРОВАТИ ФРЕДА УИЗЛИ

А на другой:

К КРОВАТИ ДЖОРДЖА УИЗЛИ

– Судя по всему, – размышлял Гарри, – они спят вместе. Как это я раньше не догадался... Муж и жена, наверное. М-да… Впрочем, я все равно задерживаться у них не буду. Забегу на минутку, поздороваюсь и спрошу, как выйти из лесу. Только бы мне добраться до восьмой линии, пока не стемнеет!
Так он шёл и шёл, разговаривая сам с собой, как вдруг, выйдя из-за одной из кроватей, он увидел двух близнецов, таких рыжих и одинаковых, что Гарри начал подозревать, что у него двоится в глазах – это, должно быть, дают себя знать последствия вчерашней пьянки в Гриффиндоре по случаю дня рождения жабы Невилла.
Это было так неожиданно, что Гарри вздрогнул и остановился. Впрочем, он тут же успокоился, сообразив, что перед ним не последствия пьянки, а…

Глава V - ВОДА И ВЯЗАНИЕ

Предыдущая глава была серьёзно правлена, так как писалась после двух бессонных суток в практически невменяемом состоянии:).
А в этой я использовала кусочек диалога из фильма “Служебный роман”, который уж больно напрашивался:).
Интересен момент, что в шахматной партии, описанной Кэрроллом, Белый Ферзь, вставая на с4, пропускает возможность объявить Чёрному Королю мат, (намёк на тактическую смерть Дамблдора). Очевидно, он делает это для того, чтобы в очередной раз защитить свою пешку, Гарри (который на протяжении всей описанной партии держится позади Белого Ферзя, за исключением последнего хода, когда, сам став Белым Ферзём, он берёт Чёрного (Снейпа) и ставит мат Волдеморту). Всё же иногда меня шокирует то, насколько сюжеты этих двух книг накладываются друг на друга…

С этими словами он поднял бутылочку и стал смотреть, кому бы её отдать. Не прошло и минуты, как из чащи стремительно выбежала Белая Ипостась Слизеринского Декана в развевающейся мантии. Гарри с улыбкой пошёл ему навстречу.
– Я так рад, что нашёл её, – сказал Гарри и буквально всунул бутылочку Снейпу в руки.
Декан в Белой Ипостаси только зыркнул на него злобно, хотя и несколько растерянно, и тихонько что-то пробормотал. Похоже было, что он твердит:
– Десять баллов с Гриффиндора за гуляние по школе после отбоя!
Впрочем, разобрать слова было невозможно. Одно было ясно: если Гарри хочется наладить отношения с Белым Ферзём – а сделать это нужно попробовать, как-никак Снейп теперь главный боец на светлой стороне, а он – пешка при Ферзе; и, к тому же, в тех фанфиках, где Снейп описан в своей белой ипостаси, с ним при всём его тяжёлом и противоречивом характере ещё можно жить (авторши, по крайней мере, на это очень надеялись); словом, если Гарри хочется наладить отношения с Белым Ферзём, начинать придется самому. Надежда на успех была – ведь в большинстве Северитусов используется именно Белая Ипостась. Помолчав, Гарри робко промолвил:
– Я уже отчаялся...
Но Белая Ипостась не дала ему договорить.
– ОтЧАЯлся? – повторил он. – Значит, все спят, а ты тут чаи гоняешь? Да ещё на ночь? Надо же, кто-то в этом замке ещё способен переваривать чай… Лимонных долек тебе не отсыпать?
Гарри не хотелось начинать построение новых и светлых взаимоотношений с хамства. В конце концов, он сам тоже немножко был виноват в том, что эти взаимоотношения были на сей момент несколько натянутыми. Он понимающе улыбнулся и сказал:
– Дамблдор вас, наверное, замучил?
Снейпа перекосило.
– Я только что битых два часа “отчаивался”... с вареньем и лимонными дольками...
Пожалуй, было бы лучше (так, по крайней мере, показалось Гарри), если б он не отчаивался так часто, а иногда мыл голову.
– Разрешите, я вам ещё одну бутылку подарю, – сказал он вслух. – С шампунем...
– Не пойму, что с ними такое, – неожиданно обречённо призналась Белая Ипостась. – Должно быть, их прокляли. Я их чем только не мыл, но им никак не угодишь!
– Немудрено, – сказал Гарри, осторожно отступив назад. – Ведь вы постоянно зелья варите, а все испарения оседают на них! Вам, пожалуй, нужен ассистент. Для чёрных работ.
– Тебя я взял бы с удовольствием, – откликнулся Зельевар. – Два балла Гриффиндору в неделю и лимонные дольки!
Гарри рассмеялся.
– Нет уж, зелья я варить не буду, – сказал он. – К тому же дольки я не люблю!
– Нужно же мне их куда-то девать, – настаивал Зельевар.
– Скажите Дамблдору, что вы их тоже не любите. А любите, например, чёрный шоколад.
– Шоколад он бы мне не разрешил, – вздохнул Снейп. – Чёрный шоколад, по его мнению, возбуждающе действует на мою и без того неуравновешенную психику. Правило у него твёрдое: лимонные дольки каждому декану! И только дольки!
– Ничего не понимаю, – протянул Гарри. – Всё это так запутано!
– Просто ты не привык утруждать свою голову анализом событий, – добродушно объяснил Снейп. – Поначалу у всех немного кружится голова...
– Анализом событий! – повторил Гарри в изумлении. – Никогда такого не слыхал!
– Одно хорошо, – продолжал Снейп. – Понимаешь при этом и прошлое и будущее!
– У меня голова не такая, – сказал Гарри. – Я не могу понять то, что ещё не случилось.
– Значит, у тебя голова неважная, – заявил Снейп.
– А вы что понимаете лучше всего? – спросил Гарри, набравшись храбрости.
– То, что со мной будет, когда директор заставит меня его убить, – с напускной небрежностью сказал Слизеринский Декан, доставая какое-то зелье и натирая им левое предплечье. – Возьмем, к примеру, Сириуса Блэка. Он сейчас в Азкабане, отбывает наказание, а суд начнётся только в седьмой книге. Ну, а про преступление он ещё и не думал!
– А если он не совершит преступления? – спросил Гарри.
– Тем лучше, – сказал Снейп и вылил остатки зелья себе в рот. – Не правда ли?
Возражать было нечего.
– Конечно, – согласился Гарри. – Только за что же его тогда наказывать?
– Тут ты ошибаешься, – сказал Снейп. – Тебя когда-нибудь наказывали?
– Кто бы спрашивал, – буркнул Гарри.
– И тебе это только пошло на пользу, правда? – произнёс торжествующе Снейп.
– Да, но вы же сами всегда утверждали, что меня было за что наказывать! – отвечал Гарри.
– И всё же было бы лучше, если б тебя наказывать было не за что! – ответил Декан. С каждым словом его голос звучал всё слабее и, наконец, прервался сдавленным стоном.
– Здесь что-то не то... – начал Гарри, но тут Белая Ипостась так зашипела от боли, что он замолчал на полуслове.
Снейп прислонился к стене и согнулся пополам.
– Что случилось? – спросил Гарри в лёгком шоке. – Вас призывает Сами-Знаете-Кто?
– Ещё не призывает, – выдавил Снейп, – но сейчас призовёт! Это последствия Круциатуса!
– Когда вы он успел его на вас наложить? – недоверчиво спросил Гарри.
– Сейчас призовёт и наложит, – простонал бедный шпион. – Я дизаппарирую сию минуту!
Тут Снейп действительно дизаппарировал, оставив недоумевающего Гарри посреди коридора. Однако не прошло и пятнадцать минут, как он появился снова, держась за левую руку, где явственно потемнел рисунок с черепом и змеёй.
– Вот почему пришлось пить обезболивающее, – сказал он с усмешкой. – Теперь ты понимаешь, как все здесь происходит!
– Но почему же вы сейчас его не пьёте? – спросил Гарри в недоумении.
– Я уже его выпил, – ответил Снейп. – К чему начинать всё сначала?
В коридоре между тем настала полная тишина.
– Должно быть, Филч ушёл, – сказал Гарри. – Как я рад! Я думал, он меня сейчас поймает.
– А я уже ничему не рад, – вздохнул Слизеринский Декан. – Забыл, как это делается. Тебе повезло: ничего не делаешь, да ещё радуешься, когда захочешь!
– Только все вокруг меня постоянно умирают! – с грустью промолвил Гарри. Стоило ему вспомнить о Сириусе, как две крупные слезы покатились у него по щекам.
– Ах, умоляю, не надо истерик! – скривился Снейп.– Подумай о том, что я задал на дом! Подумай о том, сколько ты сегодня прошёл! Подумай о том, который теперь час! Подумай о чем угодно – только не ной!
Тут Гарри не выдержал и рассмеялся сквозь слёзы.
– Разве, когда думаешь, не плачешь? – спросил он.
– Конечно, нет, – решительно отвечал Снейп. – Ведь на то, чтобы думать, твоей голове потребуются все её ресурсы! Давай для начала подумаем о том, сколько тебе лет.
– Мне шестнадцать! Честное слово!
– Не клянись, – сказал Снейп. – Я тебе и так верю! А вот теперь и ты попробуй мне поверить: мне всего сорок с небольшим!
– Не может быть! – воскликнул Гарри. – Я этому поверить не могу!
– А на сколько выгляжу?
– На… тридцать… пять…
– Опять вы лжёте, Поттер!
– Нет, правда. Вы только одеваетесь немного… мрачновато. И волосы…
– Ладно, попробую ваш глупый шампунь, – вздохнул Снейп. – Но только выберу его сам, без посторонней помощи!
– Значит, вы всё-таки пытались что-то с ними сделать? – спросил вежливо Гарри и вслед за Белой Ипостасью перешёл ручеек.

*************************************************************************
т у т т е к ё т в о д и ч к а
*************************************************************************

– Естественно, пытался, мистер Поттер!
Последние слова он произнёс без сарказма и с заметным шотландским акцентом, да так похоже на МакГонаголл, что Гарри совсем растерялся. Он взглянул на Слизеринского Декана – и не поверил своим глазам: в один миг на его мантии появился Гриффиндорский герб. Гарри протёр глаза и снова взглянул на Белого Ферзя. Он никак не мог понять, что произошло. Где он? В кабинете МакГонаголл? И кто это сидит по ту сторону стола? Неужели она сама? Но как он ни тёр глаза, все оставалось без изменений: он стоял в кабинете МакГонаголл, а напротив, в кресле, сидела сама Глава Гриффиндора и что-то вязала на спицах, поглядывая через квадратные очки на Гарри.
– Кого ты хочешь убить? – спросила МакГонаголл наконец, подняв глаза от вязания. – И чем?
– Я ещё не знаю, – тихонько ответил Гарри. – А кого можно? И чем?
– У меня тут есть небольшой ассортиментик. Осматривайся на здоровье! – сказала МакГонаголл. – Только выбирай осторожней. У меня есть холодное, огнестрельное и магическое оружие, но оно требует определённых параметров – STRENGTH не меньше 14 для холодного, DEXTERITY не меньше 14 для огнестрельного и INTELLIGENCE не меньше 14 для магического. В общем, мой тебе совет – выбирай себе пистолет и не мучайся, со снитчем у тебя вроде получалось. Если только у тебя нет какого-нибудь артефакта +4.
Увы! Артефакта +4, как ни странно, у Гарри не было – пришлось ему просто повернуться и пойти вдоль стен кабинета, разглядывая всё, что лежало на столах и полках, или висело на стенах.
Кабинет был битком набит всякими диковинками, но вот что странно: стоило Гарри подойти к какой-нибудь вещи и посмотреть на неё повнимательней, как на ней тотчас же появлялась табличка “Требует ИНТЕЛЛЕКТ не меньше 8. Иди возьми рогатку или пистолет с присосками.”
– В этой книжке баланс не просчитан, все вещи на шесть уровней выше! – жалобно проговорил Гарри.
Вот уже несколько минут, как он вертел в руках какой-то магический артефакт. То ли это была зачарованная катана +2, то ли автомат Калашникова, но список дополнительных возможностей впечатлял. Особенно Гарри понравилась приписка “+5 damage to Voldemorts” (+5 урона Волдемортам – прим. автора). Однако вещь, как и все прочие, требовала 14 интеллекта и советовала попробовать лучше пистолет с присосками.
Тут Гарри осенило.
– Выпью-ка я зелье ИНТЕЛЛЕКТ+8! Тогда мне уж точно должно хватить!
Но из этой затеи ничего не вышло: вещица преспокойно выкинула табличку “Не меньше 14, Поттер. Выпей зелье помощнее или поищи игрушечный пистолет.”
– Скажи на милость: ты вообще хоть чьих-нибудь советов слушаешь? – спросила МакГонаголл и взяла ещё одну пару спиц. – Сколько ещё раз тебе нужно намекать, чтобы ты попытал счастья с огнестрельным оружием?
В руках она сейчас держала четырнадцать пар спиц – и вязала на всех одновременно. Гарри смотрел на неё с величайшим удивлением.
– Как это у неё получается? – недоумевал он. – То, что она вяжет, с каждой минутой всё больше становится похожа на шапочку – вроде той, что у Дамблдора!
– Фехтовать умеешь? – спросила МакГонаголл и подала Гарри пару спиц.
– Немножко... Но только не с вами и... не спицами, конечно... – начал Гарри.
В ту же минуту спицы у него в руках превратились в вёсла. Он увидел, что сидит в лодочке, а лодочка скользит по тёмной воде в большой пещере. Из воды показались две какие-то распухшие рожи – инферии. Пришлось Гарри треснуть обоих по головам веслом.
– Не нарывайся! – крикнула МакГонаголл и прихватила ещё одну пару спиц. Вряд ли она ждала ответа, так что Гарри промолчал.
Вода в реке была какая-то странная: весла то и дело в ней завязали, и постоянно мелькали синюшные лица инферий, так что Гарри не успевал раздавать направо и налево удары.
– Не нарывайся! Не нарывайся! – кричала МакГонаголл и брала всё больше и больше спиц в руки. – Зачем ты лупишь тех, кто ещё и высунуться не успел?
– А инферята какие славные! – думал Гарри. – Вот бы приручить одного! Может, если с детства, то он вырастет послушным…
– Ты что, не слышишь? – сказала сердито МакГонаголл и взяла ещё целую связку спиц. – Я тебе говорю: не нарывайся!
– Ещё бы не слышать! – отвечал Гарри. – Мне только это и говорят! Причём постоянно. Скажите, а можно, я одного, маленького, домой утащу?
– Конечно, нельзя! В правилах же ясно сказано: ИЛИ кошку, ИЛИ сову, ИЛИ жабу! Других питомцев ученикам держать нельзя, – сказала МакГонаголл и воткнула несколько спиц себе в волосы (руки у неё уже были полны). – Не нарывайся, тебе говорю!
– Почему вы всё время говорите: "Не нарывайся"? – спросил наконец Гарри с досадой. – Когда я нарывался? И на что?
– Да постоянно! А на что – ещё выяснить надо!
Гарри немного обиделся, и разговор на время заглох, меж тем как лодка медленно скользила по воде, минуя то пятна стоячей воды (весла в них так увязали, что, казалось, вытащить их уже никогда не удастся), то маленькие островки, на которых были расставлены большие чаши.
– Взгляните! – вдруг в восторге закричал Гарри. – Хоркруксы! До чего красивые! Прошу вас...
– И не проси! – сказала МакГонаголл, не поднимая глаз от вязания. – Я их туда не клала и вытаскивать их оттуда не собираюсь! Меня просить не о чем!
– Ах, нет, прошу вас, давайте их соберём, – сказал Гарри. – Дамблдор очень обрадуется.
– Почему это я должна их собирать? – спросила МакГонаголл. – Скажи “ассио” – они и притянутся!
Гарри осторожно разложил на дне лодки тряпочку и начал призывать на неё хоркруксы, стараясь выбирать те, что побольше и подальше. Глаза его жадно блестели; забыв и о вязании и о присутствии декана, он кричал и кричал “ассио”, пока на тряпочке не выросла целая гора.
– Только бы лодка не перевернулась, – думал он. – Ой, какой красивый, и в самую даль запрятан! Как бы мне до него палочкой дотянуться!
Обиднее всего было то, что, хотя ему и удалось призвать несколько довольно далёких хоркруксов, до самых дальних дотянуться он не смог. ("Можно подумать, что это они нарочно", – подумалось Гарри.)
– До самого последнего хоркрукса никогда не доберёшься, – сказал, наконец, Гарри со вздохом досады, уселся на место и принялся разбирать хоркруксы.
Он открыл их один за другим, и в каждом нашёл свёрнутый пергамент с надписью: “Я украл настоящий хоркрукс и намерен его уничтожить, как только смогу. Р.А.Б.”
Не успели они отплыть немного, как одно весло завязло в воде и ни за что не желало вылезать (так рассказывал об этом потом Гарри); оно ударило Гарри ручкой под подбородок и, как он ни кричал, сбросило его на дно лодки, прямо на груду хоркруксов, лежащую там.
МакГонаголл же всё это время стучала спицами как ни в чем не бывало.
– Что ты скачешь, как мяч? – спросила МакГонаголл. – Лодку перевернёшь!
– А я думал, маги не играют в магловские игрушки, – засмеялся Гарри. – Вы когда-нибудь вообще видели настоящие мячи?
– Мечи и всякое другое оружие, – отвечала МакГонаголл. – Выбор богатый, только решись! Так кого ты хочешь убить?
– Убить? – повторил Гарри с недоумением и испугом.
Вёсла, река и лодочка исчезли в мгновение ока, и он снова оказался в тёмном кабинете.
– Я бы хотел убить Малфоя, если можно, – робко сказал он наконец. – Обоих Малфоев, у нас ведь их двое… (Ну, не удержалась я от автоцитаты, у меня теперь эта фраза автоматом после этой фамилии в голове включается… – прим. автора) Почём они у вас?
– За одного – пять сиклей и четыре кнутса, а за двоих – два сикля, – объявила МакГонаголл.
– Значит, два Малфоя дешевле, чем один? – удивился Гарри, доставая кошелёк.
– Только если закажешь двоих, нужно обоих убить очень жестоким способом, – сказала МакГонаголл.
– Тогда, пожалуйста, одного, – попросил Гарри и положил деньги на стол. Про себя же он подумал:
– Может, они окажутся положительными персонажами, кто знает!
МакГонаголл взяла деньги и спрятала их в коробку, а потом сказала:
– Я никому не доставляю жертву на дом. Это бесполезно: тебе нужно, ты и лови!
С этими словами она прошла в дальний конец кабинета, отодвинула ширму, за которой оказался небольшой тир, и ткнула пальцем в Малфоя, сидящего по-турецки среди мишеней.
– Интересно, почему это бесполезно? – размышлял Гарри, пробираясь на ощупь к стрельбищу. В дальнем его конце было очень темно. – Что это? Чем ближе я подхожу к Малфою, тем дальше он оказывается! А это что такое – прилавок? Почему же на нём тогда человеческие кости? Откуда здесь инструменты для пыток? Ай да кабинетик у МакГонаголл!

*************************************************************************
т у т т е к ё т в о д и ч к а
*************************************************************************

Так размышлял Гарри, с каждым шагом удивляясь всё больше и больше. Стоило ему подойти поближе, как всё вокруг превращалось в странные экспонаты, так что вскоре Гарри узнал лавку "Горбин и Бэркес".

Глава VII - ДРАКО И РОН

А теперь – собственно начало новой главы. Хочу сразу предупредить: она несколько недобрая. Прошу прощения у всех, кого может обидеть мой сарказм, но в своё оправдание хочу сообщить, что злые шутки в этом фике я отпускала исключительно любя! Потом, в Завуалье всё немножко утрировано и немножко ООС...

---------------------------------

В тот же миг по Дрянн-Аллее мимо Гарри к лавке "Горбин и Бэркес" побежали авроры – сначала по двое и по трое, потом десятками и сотнями и, наконец, огромными толпами, так что, казалось, вся улица наполнилась ими; Гарри испугался, как бы его не затоптали, и, спрятавшись за угол одного дома, смотрел на них.
Наконец, вокруг началась такая кутерьма, что Гарри рад был выбраться на Диагон-Аллею, где он в кафе-мороженом Флорана Фортескью увидел Белого-и-Сияющего Дамблдора – он сидел за столиком перед полной миской долек и что-то торопливо писал на клочке пергамента.
– Фадж послал всю министерскую конницу и всю министерскую рать! – воскликнул директор радостно, завидев Гарри. – Ты ведь только что с Дрянн-Аллеи? Ты их, наверное, видел?
– Да, видел, – сказал Гарри. – Как тут не увидеть. Их там целые тысячи!
– Точнее, четыре тысячи двести семь человек, – сказал Дамблдор, заглянув в пергамент. – Он оставил себе только двух дементоров и Перси – они пойти не согласились. Но это неважно. Малфой всё равно выкрутится. Поэтому все авроры ордена Феникса тоже остались на местах. У Ордена есть дела поважнее. Взгляни-ка на дорогу! Кого ты там видишь?
– Никого, – сказал Гарри.
– А ещё очки носит! – ахнул директор. – Сразу видно – всю жизнь только и делал, что за снитчами гонялся, – добавил он с гордостью. – Увидеть Никого! Да ещё на таком расстоянии! А я против солнца и настоящих-то людей с трудом различаю!
Но Гарри его не слушал: он не отрываясь смотрел из-под руки на дорогу.
– Там кто-то идёт! – сказал он наконец. – Только очень медленно. И как-то странно!
И правда, приближающийся человек шёл медленно и вальяжно, презрительно окидывая взглядом проносящихся мимо малышей с книжками и обаятельно улыбаясь девушкам. При этом он то и дело незаметно, как ему казалось, указывал палочкой на какого-нибудь пацана помладше, стараясь выбирать тех, что в зелёном, и жертва сразу испуганно и растерянно ойкала и хваталась за выросшие уши, прикрывала покрывшиеся прыщами щёки или подхватывала свалившиеся штаны. Одного маленького и худенького мальчишку в слизеринской форме он и вовсе сшиб с ног и надел ему на голову мгновенно сотворённое ведро с водой.
– A-a! – сказал Дамблдор. – Это мой Гриффиндорский Любимец со своими Гриффиндорскими штучками. Он всегда так, когда думает о чём-нибудь весёлом. А зовут его Сириус Блэк.
– "Моего крёстного зовут на Б", – быстро начал Гарри. – Я его люблю, потому что он Бесстрашный. Я его боюсь, потому что он Больной на голову. Я его кормлю... Бестолковыми Байками. А живёт он...
– Гриммолд-Плэйс, 12, – ответил Дамблдор. – Там теперь штаб-квартира Ордена. А второго моего Гриффиндорского любимца зовут Ремус Люпин. У меня их два – один на посылках, второй на побегушках.
– Как это? Я не понимаю...
– Но я же тебе говорю: у меня их два! Два гриффиндорских любимца. У одного честь, у другого совесть.
В эту минуту к ним подошёл первый Любимец.
– Этот молодой человек любит тебя, потому что ты бесстрашный, – сказал Дамблдор, укоризненно качая головой и поглядывая на полосу отчуждения, оставленную Блэком за спиной. – Ай-ай-ай, как тебе не стыдно... Не ожидал от тебя такого! Всё настроение мне испортил.
– Тогда нужно подвесить кверх ногами какого-нибудь слизеринца, – ответил Блэк. – Замечательно помогает от всех видов плохого настроения. Многократно проверено. Лучше средства не придумаешь!
– Правда? – усомнился Гарри. – Можно ведь сходить в Хогсмид или поиграть в Квиддич. Это очень некрасиво – истязать других из-за плохого настроения!
Блэк пожал плечами:
– Но я ведь сказал: "Лучше средства не придумаешь!" Лучше, а не красивее!
Гарри не решился ему возразить.
– Кого ты встретил по дороге? – спросил Дамблдор Блэка, протягивая руку и предлагая ему горсть долек.
– Никого, – отвечал тот.
– Слышал, слышал, – сказал директор. – Вот и Гарри его тоже видел. Его ты, значит, не тронул?
– Он тоже гриффиндорец, – отвечал Блэк. – На своих гриффиндорцы не нападают!
– Вот и славно, – вздохнул Дамблдор. – Иначе ты получил бы от него первым! Что ж, ты теперь отдышался, скажи-ка, как дела в Хогсмиде?
– Лучше я шепну вам на ухо, – сказал Блэк и, поднеся руки трубкой ко рту, нагнулся к директору. Гарри огорчился – ему тоже хотелось знать, что там происходит. Но Сириус гаркнул директору прямо в ухо:
– Они опять взялись за своё!
– Это, по-твоему, шёпот? – вскричал бедный директор, подскочив на месте и передергивая плечами. – Не смей больше так кричать! А иначе я верну тебя обратно в Азкабан, и кричи там сколько вздумается!
– Кто взялся за своё? – решил отвлечь их вопросом Гарри.
– Как – кто? Рон Уизли и Драко Малфой, конечно, – отвечал Дамблдор.
– Смертный бой за попытку привлечь к себе внимание? – спросил Гарри.
– Ну, конечно, – сказал Дамблдор. – Смешнее всего то, что они ведь бьются за ТВОЁ внимание, Гарри! Даже если ты этого никогда и не замечал. Пойдём посмотрим?
И они аппарировали в Хогсмид. За несколько секунд, что они были в пути, Гарри успел припомнить старый стишок:

Вёл смертный бой за Гарри с Гриффиндором Слизерин
И Рона Драко прогонял вдоль уличных витрин.
Кто наливал им буттербир, а кто водяру лил,
И их обоих Дамблдор из школы исключил.

– Кто... победит... тот... будет… моим… другом? – спросил Гарри, пытаясь отдышаться после аппарации.
– Ну, нет! – сказал директор. – Что это тебе в голову пришло?
– Будьте так добры... – проговорил, всё ещё задыхаясь, Гарри. – Давайте сядем на минутку... чтоб отдышаться немного.
– Сядем на Минутку? – повторил директор. – Ничего себе, добрый гриффиндорский мальчик! И это ты называешь “силой, недоступной Волдеморту”? А если бы на тебя сели? К тому же Минутку надо сначала поймать. А мне это не под силу! Она носится, как Зерьевал! Её так просто за рукав не схватишь!
И они побрели дальше, пока не увидели, наконец, огромную толпу, окружившую дерущихся прямо в пыли посреди улицы Драко Малфоя и Рона Уизли, которые, отбросив палочки, бились так, что пыль стояла столбом...
Поначалу Гарри никак не мог разобрать, где Драко, а где Рон, но, наконец, узнал гриффиндорца по торчащим дыбом рыжим волосам.
Они с Дамблдором протиснулись вперед и стали рядом со вторым Гриффиндорским Любимцем, Ремусом Люпином, который наблюдал бой, держа в одной руке бутылку с зельем, а в другой –блюдце с лимонными дольками.
– У него только что закончились его “критические дни”, – шепнул Сириус Блэк Гарри. – Я, как вышел из тюрьмы, его ещё не видел. Я, собственно, вышел всего полчаса назад. Так что мне дольки ещё только предстоят.
И, подойдя к Люпину, он нежно обнял его за плечи.
– Как поживаешь, пушистый друг? – спросил он.
Ремус оглянулся, кивнул и снова принялся глотать дольки.
– Хорошо провёл время этим полнолунием? – спросил Сириус.
Ремус снова оглянулся: из глаз его упали две слезы – и опять он не сказал ни слова.
– Что же ты молчишь? – нетерпеливо вскричал Сириус.
Но оборотень только забросил в рот ещё две дольки и запил их зельем.
– Что же ты молчишь? – воскликнул Дамблдор. – Как тут они дерутся?
Оборотень сделал над собой отчаянное усилие и разом проглотил целую горсть долек.
– Очень хорошо, – отвечал он, давясь. – Каждый из них получил уже около восьмидесяти семи проклятий, перед тем как перейти на кулаки!
– Значит, скоро им нальют водку и буттербир? – спросил, осмелев, Гарри.
– Да, уже всё готово, – отвечал Люпин. – Я даже плеснул себе немножко.
И он приподнял бутылку с зельем.
Тут бой прекратился, и Драко с Роном уселись, тяжело дыша, на землю.
– Перерыв – десять минут! – закричал Дамблдор. – Всем подкрепиться!
Мародёры вскочили на ноги и обнесли всех буттербиром.
Гарри взял немного на пробу, но он был очень слабый и кислый.
– Хватит с них, пожалуй, – сказал Дамблдор, оглядывая мальчишек и последствия всевозможных Простительных и Непростительных на их лицах.
– Поди вели их деканам готовить бумаги об исключении!
Люпин отправился исполнять приказание.
Гарри молча смотрел ему вслед. Вдруг он оживился.
– Смотрите! Смотрите! – закричал он. – Вон Белая Ипостась Слизеринского Декана! Бежит куда-то через весь Хогсмид! Как этот Снейп носится, в обеих ипостасях!..
– Ему, видно, кто-то грозит, – проговорил директор, не поднимая глаз. – Какой-нибудь враг! Пожиратель или Аврор, или ещё кто-нибудь, Хогсмид ими так и кишит!
– Разве вы не поспешите ему на помощь? – спросил Гарри, не понимая, почему директор так спокоен.
– Не к чему! Не к чему! – сказал Дамблдор. – Он так бегает, что его не догонишь! Бессмысленное дело – пытаться поймать Зерьевала! Но, если хочешь, я сделаю о нём запись в “Истории Хогвартса”...
Он развернул пергамент и начал писать.
"Он такое милое и доброе существо", – произнёс он вполголоса и взглянул на Гарри. – Как писать "существо" – через "е" или "и"?
Мимо, сунув руки в карманы, прошествовал Рон Уизли.
– Сегодня я взял верх, – бросил он небрежно, едва взглянув на директора. – Слизерин – параша, победа будет наша! Вы мной гордитесь?
– Слегка, – нервно отвечал директор. – Только зачем вы послали в него Круциатус, мистер Уизли?
– Пусть привыкает, ему ещё на Волдеморта работать, – сказал Рон спокойно.
И пошёл было мимо. Но тут взгляд его упал на Гарри. Он круто повернулся и начал разглядывать его с глубочайшим отвращением.
– Это... что... такое? – спросил он наконец.
– Это Мальчик-Который-Выжил-После-Авады, – с готовностью ответил Блэк. – Мы только сегодня его нашли! Это самая настоящая, живая Знаменитость – живее некуда!
– А я-то всегда был уверен, что после Авады не выживают, – заметил Рон. – Но ты говоришь, он живой?
– Он говорящий, – торжественно отвечал Блэк.
Рон задумчиво посмотрел на Гарри и проговорил:
– Говори, Знаменитость!
Губы у Гарри дрогнули в улыбке, и он сказал:
– А, знаете, я вырос с Маглами и всегда был уверен, что волшебники существуют только в сказках! Я никогда не видел живого мага до приезда в Хогвартс!
– Что ж, теперь, когда мы увидели друг друга, – сказал Рон, – можем договориться: ты будешь верить в меня, а я – в тебя! Идёт?
– Идёт, – отвечал Гарри.
– Подавай-ка водку, – продолжал Рон, поворачиваясь к Блэку. – Эту водичку я в рот не беру!
Блэк вынул из сумки огромную бутылку и дал её Гарри подержать, а сам достал ещё закуску и стаканы. Как там столько уместилось, Гарри понять не мог. Очевидно, сумка Блэка была чем-то вроде Шизоглазова сундука.
В это время к ним подошел Драко – вид у него был усталый и сонный, глаза то и дело закрывались.
– А это что такое? – спросил он, моргая, надменным и брезгливым голосом.
– Попробуй отгадай! – воскликнул радостно Рон. – Ни за что не отгадаешь! Я и то не смог!
Драко устало посмотрел на Гарри.
– Ты кто? – спросил он, зевая после каждого слова. – Магл?.. Скучечервь?.. Хаффлпаффец?..
Не успел Гарри и рта раскрыть, как Рон закричал:
– Это Новая Хогвартская Знаменитость – вот это кто!
– Что ж, налей нам водки, Знаменитость, – сказал Драко и уселся на скамейку, развалившись, словно дома на диване.
– А вот сейчас можно бы устроить великолепный бой за внимание, – сказал Рон, хитро поглядывая на Гарри.
– Я бы легко одержал победу, – сказал Драко.
– Сомневаюсь, – заметил Рон.
– Я ж тебя прогнал по всему Хогсмиду и исполосовал Сектумсемпрой, щенок, – разгневался Драко и приподнялся.
Ссора грозила разгореться, но тут вмешался директор. Он очень нервничал, и голос его дрожал от волнения.
– Сектумсемпрой? – переспросил он. – Это немало! Как вы его полосовали, мистер Малфой – со спины или в лицо? Со спины, конечно, менее честно, но зато по лицу больнее, и шрамы могут остаться…
– Не знаю, – проворчал Драко и снова развалился на скамейке. – Пыль стояла столбом – я ничего не видел. Что это Знаменитость так долго разливает водку?
Гарри сидел на скамейке напротив, поставив поднос с закуской и стаканами себе на колени, и прилежно тряс бутылкой.
– Ничего не понимаю! – сказал он Драко (он уже почти привык к тому, что его зовут Знаменитостью). – Я уже налил несколько стаканов, а водка опять возвращается в бутылку!
– Ты не умеешь обращаться с Завуальной водкой, – заметил Рон. – Сначала её купи, а потом она сама сообразится на троих!
Конечно, это было бессмысленно, но Гарри послушно встал, вынул из кармана деньги и раздал их присутствующим, и водка тут же разлилась по трём стаканам.
– А теперь разлей её, – сказал Драко, когда Гарри сел на своё место с пустой бутылкой в руках.
– Это нечестно! – закричал Рон. – Знаменитость налила Малфою вдвое больше моего! Директор, скажите ей, что это не по-гриффиндорски!
– Зато себе она ничего не налила, – сказал Драко. – Ты любишь водку, Знаменитость?
Не успел Гарри ответить, как Рон выхватил палочку и набросился на слизеринца. Тот не остался в долгу и в ту же секунду выхватил свою.
– Авада Кедавра! – прозвучало одновременно, и два тела упали на землю.
Гарри вскочил на ноги и в ужасе бросился бежать, перепрыгнув

*************************************************************************
т у т т е к ё т в о д и ч к а
*************************************************************************

через ручеёк. Краем глаза он увидал, как разгневанный директор поднялся с места. Тогда Гарри упал на колени и закрыл руками глаза.
– Ну, если их и после этого не исключат, – подумал он, – тогда мне можно будет вообще творить всё, что угодно!

Глава IX - ФЕРЗЬ ГАРРИ

– Вот здорово! – воскликнул Гарри. – Я никогда и не думал, что так скоро стану Ферзём.
С этими словами он встал и прошёлся по лужайке, поначалу весьма скованно, потому что широкая мантия, вместо того чтобы эффектно развеваться, путалась в ногах, но потом смелее, успокаивая себя тем, что вокруг не было ни души.
– Если я и вправду Ферзь, – подумал Гарри вслух, – со временем я научусь в ней носиться так же, как Снейп, чтобы походить на чёрный тайфун.
Всё было так странно, что он ничуть не удивился, увидав, что с одной стороны от него сидит Чёрная Ипостась Снейпа, а с другой – Белая. Ему очень хотелось спросить их, как они сюда попали, но он боялся, что если на него рассердятся сразу два Снейпа, то его карьера в качестве Ферзя окончится стремительно и бесславно. Подумав, он решил, что может, по крайней мере, спросить, кончилась ли шахматная партия.
– Скажите, пожалуйста... – начал он робко, взглянув на Чёрную Ипостась.
Но Снейп не дал ему договорить.
– Никогда не заговаривай первым! – сказал он строго.
– Но, если бы все соблюдали это правило, – возразил Гарри, всегда готовый немного поспорить, – и, если бы никто не заговаривал первым и только бы ждал, пока с ним заговорят, а те бы тоже ждали, тогда бы никто вообще ничего не говорил, и значит...
– Нет, это просто смешно, – воскликнул Снейп. – Неужели ты не понимаешь, нелепый ребёнок... – Тут он нахмурился и почему-то замолчал, а подумав с минуту, решительно переменил тему:
– Как ты смел сказать: "Если я и вправду Ферзь..." Какое ты имеешь право так называть себя? Ты не Ферзь, пока не победишь Тёмного Лорда и не сдашь С.О.В. на Ферзя! И чем скорее мы начнём – тем лучше!
– Я ведь только сказал: "если..." – жалобно проговорил бедный Гарри. Ипостаси переглянулись, и Чёрная произнесла, передёрнув плечами:
– Он говорит, что только сказал: "если"!
– Но ведь он сказал гораздо больше! – закатил глаза второй Снейп. – Он уже тут успел столько бреда наговорить…
– Конечно, больше, – подхватила Чёрная Ипостась и повернулась к Гарри. – Всегда говори только правду! Думай, прежде чем что-нибудь сказать! И записывай всё, что сказал!
– Я совсем не думал... – начал было Гарри, но Чёрная Ипостась нетерпеливо прервала его:
– Ну конечно, Великий Поттер у нас думать не привык. За него подумают Директор, скользкий ублюдок Снейп и Гермиона Грэйнджер! А Волдеморт как-нибудь сам собой повергнется! Как, по-твоему, нужен кому-нибудь Спаситель Мира, который не думает?
– Да я как раз вовсе и не собирался быть Спасителем Мира! – запротестовал Гарри. – Это вам нужен был спаситель…
– Никто не говорит, что нужен! – сказала Чёрная Ипостась. – Я и говорю: никому такой Спаситель не нужен!
– Он в таком настроении, – прибавила Белая Ипостась, – когда обязательно нужно с кем-то спорить. Неважно о чём – только бы спорить!
– Злобный, отвратительный нрав! – заметил первый Снейп. Наступила неловкая пауза.
Её прервал Чёрный Ферзь: повернувшись к Белому, он с издевательской учтивостью произнёс:
– Приглашаю вас сегодня на банкет в честь Последней Битвы!
Снейп в Белой Ипостаси ухидно улыбнулся и произнёс:
– А я приглашаю вас!
– Банкет? – удивился Гарри. – Но кто же победил?
– Пока никто, – пожал плечами один из Снейпов. – Но нам-то какая разница? Мы в любом случае будем на особом положении.
– Я, правда, про банкет ничего не знаю, – заметил Гарри, – но поскольку я сыграю самую важную роль в последней битве, то гостей, по-моему, приглашать должен я.
– Мы долго ждали, пока ты догадаешься нас пригласить, – заметила Чёрная Ипостась. – Но ты, видно, уроков хороших манер не брал!
– Манерам на уроках не учат, – сказал Гарри. – На уроках учат Защите от Тёмных Искусств и всякому такому...
– Боггартов вы ведь с вашим оборотнем проходили? – спросил Белый Ферзь. – Чем отличается боггарт от вризрака?
– Я не знаю, – ответил Гарри. – Я только РОСМЭНовский перевод читал.
– Понятно, – сказал Чёрный Ферзь. – Отличать существ не умеет. А как насчёт их особенностей? Какую форму принимает боггарт боггарта?
– Этого я не знаю, но зато...
– Особенностей не знает, – сказал Белый Снейп. – А какой болезнью болеют все боггарты до единого?
– По-моему... – начал Гарри, но тут вмешалась Чёрная Ипостась Снейпа.
– Агорафобией*, конечно, – сказала она. – А вот ещё пример про боггартов. Какую форму примет боггарт, если выстроить перед ним всех персонажей Роулинг в ряд?
Гарри задумался.
– Он мог бы, конечно, превратиться в Волдеморта. Но ведь сам Волдеморт себя не боится! Тогда он мог бы превратиться в Дамблдора! Но ведь директор тоже не может бояться сам себя! Кого же могут бояться все?
– Значит, по-твоему, он ни в кого не сможет превратиться? – спросил Чёрный Снейп.
– Должно быть, ни в кого.
– Опять неверно, – сказал Чёрный Снейп. – Он превратится в Марию Спивак и Литвинову, потому что никто из нас не может справиться с ужасом перед их неукротимой фантазией на коверканье и перевод имён! Все мы – и Думбльдор, и Огрид, и Пенелопа Пуффендуй, и Воланчик, то бишь Воландеморт, и, прости господи, Злодеус Злей, он же Снегг, ваш покорный слуга, и даже безмозглый Златопуст – все мы в их ужасной и беспредельной власти.
– А, может, он примет форму самой Роулинг? – спросил без тени улыбки Гарри. – Вот уж кто имеет настоящую власть. Ещё седьмая книга впереди. Признайтесь, коленки-то дрожат?
– Защиту совсем не знает! – закричали оба Снейпа в один голос.
– А сами вы знаете? – спросил Гарри, внезапно поворачиваясь к Белой Ипостаси. Ему было обидно, что Ферзи так к нему придирчивы.
Белая Ипостась охнула и закрыла глаза.
– Со своим боггартом я ещё справлюсь, – сказала она, – если мне не будут мешать. Но со всеобщим – ни под каким видом!
– Зельеварение ты, надеюсь, знаешь? – спросил Чёрный Снейп.
– Конечно, знаю, – отвечал Гарри, не моргнув глазом.
– И я тоже, – прошептал Белый Снейп. – Будем повторять его вместе. Открою тебе тайну – я умею варить зелья из ничего! Великолепно, правда? Но не отчаивайся! И ты со временем этому научишься, если я за тебя возьмусь!
Тут в разговор снова вмешалась Чёрная Ипостась Снейпа.
– Перейдём к Зельеварению, – сказала она. – Как достать безоар? Отвечай!
– Это я знаю, – радостно начал Гарри. – Его нужно вынуть из желудка у козла...
– Для того чтобы вынуть безоар из желудка у козла, нужно его сначала туда засунуть, – вмешался Белый Ферзь. – Как его туда засунуть?
– Э-э… заставить съесть? – предположил Гарри.
– Для того чтобы заставить козла съесть безоар, этот безоар сначала нужно где-то достать! – прервал его Белый Ферзь. – Так как достать безоар?
– Обмахните его, – сказал с тревогой Чёрный Ферзь. – А то у него от умственного напряжения начнётся жар!
И они принялись обмахивать его ветками и не успокоились до тех пор, пока Гарри не стал ещё больше похож на своего лохматого отца, каким он видел его в Думоотводе.
– Ну, вот теперь он вне опасности, – сказал Чёрный Снейп. – А Чары ты знаешь? Что делает заклинание "Разоружармус"?
– А на каком это языке? – спросил Гарри.
– Понятия не имею! Спроси на “Народном переводе”.
Гарри решил, что на этот раз ему удастся выйти из затруднения.
– Если вы мне скажете, на каком это языке, – заявил он, – я вам скажу, что оно делает!
Но Чёрный Снейп гордо выпрямился и произнёс:
– Деканы в сделки не вступают!
– Лучше бы они в споры не вступали, – подумал Гарри.
– Кстати о сделках, – проговорила Белая Ипостась Снейпа, опуская глаза и нервно ломая руки, – на прошлой неделе в пятницу Малфой заключил такую сделку с Авроратом! То есть, я хотел сказать – в пятницы!
Гарри удивился.
– У нас, – сказал он, – больше одной пятницы разом не бывает!
– Какое убожество! – фыркнул Чёрный Ферзь. – Ну а у нас бывает шесть, семь пятниц на неделе! А иногда зимой мы берем сразу десять ночей – чтоб потеплее было!
– Разве десять ночей теплее, чем одна? – рискнул спросить Гарри.
– В десять раз теплее, конечно!
– Но, вероятно, и в десять раз холоднее! – заметил Гарри.
– Совершенно верно! – вскричала Чёрная Ипостась. – В десять раз теплее и в десять раз холоднее! Точно так же, как я в десять раз тебя остроумней и в сто десять раз умнее!
– Шалтай-Малфой тоже так думает, – проговорила тихо, словно про себя, Белая Ипостась. – Он как раз пришёл в Хогвартс со штопором в руках...
– Что ему было нужно? – спросила Чёрная Ипостась.
– Он сказал, что хочет зайти, – продолжала Белая, – потому что ему нужен василиск. Но в то утро у нас ничего такого в школе, к сожалению, не оказалось.
– А в остальные дни? – удивился Гарри.
– Только по четвергам, – отвечал Снейп.
– Я знаю, зачем он приходил, – сказал Гарри. – Он хотел наказать Упивающихся, потому что...
Тут Белая Ипостась снова его прервала:
– Ай да сделку он заключил! Ты даже в мыслях такого представить себе не можешь!
(– Конечно, не может, – заметила Чёрная Ипостась. – Да у него и мыслей-то нет!)
– Он развернул акцию “Освободи десять Упивающихся, придумай им смешные отмазки и получи в подарок прикольную краску для волос!” В Аврорате радовались, как дети! У Волдеморта все тоже радовались, как дети! Я так обалдел, что забыл, на кого из них на самом деле работаю!
– В такую минуту я бы и не пытался этого вспомнить! – подумал Гарри. – По-моему, это вообще ни для кого никакой роли не играет... все как относились к Снейпу, так и будут относиться, на кого бы он там ни работал...
Вслух, однако, он этого не сказал, чтобы не обидеть шпиона.
– Ты его извини, – сказала вдруг Гарри Чёрная Ипостась, взяв Белую за руку и нежно ее поглаживая. – Он очень добрый, но всегда говорит гадости! Просто не может иначе!
Белая Ипостась злобно взглянула на Чёрную, потом ещё более злобно – на Гарри; Гарри чувствовал, что должен её утешить, но, как он ни ломал себе голову, ничего не мог придумать.
– Он не получил никакого воспитания, – продолжала Чёрная Ипостась. – И все же он добр на диво! Погладьте его по головке! Увидите, как он обрадуется.
Но Гарри не осмелился последовать этому совету.
– Немножко дружеского участия... и папильотки в волосы... ну, как Локхарту... и он станет совершенно неузнаваемым! – подумал он.
Белый Ферзь глубоко вздохнул и положил голову к Гарри на плечо.
– Я так хочу спать! – простонал он.
– Устал, бедняжка! – сказал Чёрный Ферзь. – Пригладьте ему волосы! Одолжите ему свой спальный чепчик! И спойте ему колыбельную!
– У меня нет чепчика, – возразил Гарри и попытался пригладить Белой Ипостаси волосы. Нельзя сказать, чтобы это ему удалось – он и со своими-то никогда справиться не мог. – И я не знаю никакой колыбельной. Вот разве что эту: “Good night, sleep tight, never wake...”**
– Придется мне самому его убаюкивать, – вздохнул Чёрный Снейп. – Вот вечно так...
И он запел***:

Спит убитая лисичка,
Спит задушенная птичка,
Обезглавленный хомяк -
Посмотри-ка, как обмяк!

Зацепившись за крючок,
Спит притихший червячок.
Дремлет безмятежным сном
Клоп, придавленный бревном.

Спят в пробирке эмбрионы,
Спят в музее фараоны,
И в уютном мавзолее
Ленин спит, блаженно млея.

Сторож спит с ножом в спине,
Спят пожарники в огне,
И, придавленный бревном,
Спит строитель мертвым сном.

Ошибившись только раз,
Спят саперы в этот час.
Парашют с собой не взяв,
Спит десантник на камнях.

Газ забыв закрыть, соседи,
Спят вповалку на паркете.
Спит, прикрывши лапой носик,
С голодухи сдохший песик.

Утонув в зловонной жиже,
Спят в аквариуме мыши.
И на высохшем полу
Рыбки кучкой спят в углу.

Спит застреленный зайчишка,
В мышеловке дремлет мышка.
Спит, на плоский блин похож,
Под каток попавший еж.

Спит, намотанный на шину,
Уж, попавший под машину.
В паутине дремлют мушки...
Спи, а то прибью подушкой!

– Запомнил слова? – спросил он и положил голову к Гарри на другое плечо. – А теперь убаюкай меня! Я что-то тоже спать захотел.
Не прошло и минуты, как оба Снейпа крепко спали, да еще и храпели к тому же!
– Что же мне делать? – подумал Гарри, в замешательстве оглядываясь по сторонам. Головы Снейпов скатились, словно два тяжелых шара, ему на колени. – Такого еще ни с кем не бывало! Стеречь двух спящих Снейпов! История Англии не знает подобного случая! Ну, конечно, не знает! Снейп раньше никому бы не позволил смотреть, как он спит!
– Ах, ну проснитесь же, наконец! – воскликнул он нетерпеливо. Но в ответ раздалось лишь мерное похрапывание.
С каждой минутой оно становилось всё мелодичнее, всё отчетливее, и, наконец, стало ясно, что это песенка – можно даже было разобрать слова; Гарри так заслушался, что совсем не заметил, как две тяжелые головы исчезли с его колен.
Он стоял перед огромной дверью с аркой, над которой большими буквами было написано "ВЫХОД НА ПОСЛЕДНИЙ УРОВЕНЬ: FINAL BATTLE"; по обеим сторонам двери свисали ручки звонков – над одним стояло "Для супер-мега-героев", а над другим "Для монстров".
– Дослушаю песенку до конца, – подумал Гарри, – а потом позвоню. Только в какой звонок мне звонить?
Он задумался.
– Я, конечно, не супер-мега-герой, для этого я слишком скромный. Но я и не монстр! Нужен еще один звонок с надписью: "Для-Мальчиков-Которые-Выжили-И-Вовсе-Не-Хотят-За-Это-Ни-Славы-Ни-Почестей-Ни-Звания-Супер-Мега-Героев-Потому-Что-Они-Очень-Скромные-И-Ещё-Потому-Что-В-Гробу-Они-Видели-Вашего-Волдеморта-И-Вашу-Идиотскую-Войну-И-Ваше-Высосанное-Из-Пальца-Противостояние-Добра-И-Зла-И-Весь-Ваш-Грёбаный-Магический-Мир-Которому-Они-Почему-То-Что-Нибудь-Постоянно-Должны-Хотя-Сами-Может-Хотели-Бы-Блин-В-Квиддич-Играть-И-С-Девушками-Встречаться-ДЕМЕНТОР-ВАС-РАСЦЕЛУЙ!!!!!"
В эту минуту дверь приотворилась, из-за неё высунулся какой-то Упивающийся и прошипел:
– Финальные битвы отменяются до послезавтрашней недели!
И с грохотом захлопнул дверь.
Гарри долго стучал и звонил, но всё было напрасно. Наконец, к запертой двери с другой стороны подошёл Невилл Лонгботтом.
– В чем дело? – спросил он Гарри хриплым голосом.
Гарри рассерженно повернулся.
– Где привратник? – гневно начал он. – Почему никто не подходит к двери?
– К какой двери? – спросил Невилл.
Он говорил так спокойно и неторопливо, что Гарри чуть не затопал на него ногой.
– К этой, конечно!
Невилл уставился на дверь большими грустными тусклыми глазами, потом подошел поближе и потёр ее пальцем, словно проверял, не сходит ли краска, и снова уставился на Гарри.
– Как это: "никто не подходит к двери"? – переспросил он. – Ты же к ней подошёл!
– Не понимаю, о чём ты, – нахмурился Гарри.
– Чего ж тут не понять? – ответил Невилл. – Небось, я по-английски говорю. Хотя, может, и по-русски. По-английски бы меня Долгопупсом обзывать не посмели. Блин. Вот, слова “блин” в английском языке нет, значит, по-русски. Вот и славно, вот и разобрались.
Гарри охватило возмущение.
– Невилл, ты упился? Мне нужно срочно идти сражаться с Волдемортом, пока его без меня не убили. Я уже полчаса колочу в дверь, а всё без толку!
– Зря колотишь, – пробормотал Невилл. – Всё бы тебе кулаками решать, чистый гриффиндорец, прости Господи. Так ведь она и осерчать может!
С этими словами он подошел к двери и изо всех сил пнул её своим огромным сапогом.
– Не тронь его, – проговорил он, задыхаясь. – И он тебя не тронет!
И он, вернулся, прихрамывая, на свое место.
В эту минуту дверь широко распахнулась, и пронзительный голос запел:

Лорд Волдеморт на сраженье зовёт:
– Собирайся скорей, Завуальный народ!
В белых штанах и бумажной короне
Лорд Волдеморт восседает на троне!

И сотни голосов подхватили припев:

Я достаю из широких штанин
Поттера тушку и торт,
Пушкина бюст и электрокамин –
Здрасьте! Я Лорд Вольдеморт!!!

– А это уже баян! – обиженно закричал Гарри. – Раз вы так, сейчас войду и всех перебью!
И он вошёл. В зале тотчас воцарилась мёртвая тишина.
Гарри пошёл в дальний конец зала, беспокойно поглядывая по сторонам. Тут собрались авроры, Упивающиеся и даже Министерские – не менее пятидесяти персон.
– Как хорошо, что они пришли сами, без приглашения, – подумал Гарри. – Я бы не знал, кого приглашать, а кого нет.
В дальнем углу стояли два Снейпа; место между ними было свободно. Гарри встал туда, смущённый всеобщим молчанием; ему так хотелось, чтобы кто-нибудь заговорил.
Наконец, Чёрный Ферзь сказал:
– Вы опоздали, Поттер – мы уже казнили Петтигрю и Лестрангов.
Он махнул рукой и крикнул:
– Несите Эйвери!
И авроры поставили перед Гарри блюдо с рассевшимся на нём Эйвери. Гарри посмотрел на него с тревогой – ему никогда раньше не приходилось резать мясо.
– Вы, я вижу, робеете, – сказал Чёрный Ферзь. – Разрешите мне представить вас этому Упивающемуся. Знакомьтесь! Поттер, это Эйвери. Эйвери, это Поттер...
Эйвери поднялся с блюда и поклонился Гарри; тот тоже ему поклонился, так и не решив, смешно это или страшно.
– Я вам отрежу по кусочку? – спросил он Снейпов и взял в руки нож и вилку.
– Как можно? – запротестовала Чёрная Ипостась. – Вас только что познакомили, а вы уже на него с ножом! Унесите Эйвери!
И авроры тотчас же его унесли, а взамен принесли МакНейра.
– Я не хочу знакомиться с МакНейром, – быстро сказал Гарри, – он казнил Хагридова гиппогрифа. Отрезать вам по кусочку?
Но Чёрный Ферзь посмотрел исподлобья и произнёс:
– Знакомьтесь! МакНейр, это Поттер. Поттер, это МакНейр. Унесите палача!
И авроры тотчас же схватили МакНейра, так что Гарри даже не успел ему поклониться.
– Впрочем, почему это один Снейп здесь распоряжается? – подумал он и, решив посмотреть, что получится, крикнул:
– Авроры! Принесите МакНейра!
И тут же, словно по мановению волшебной палочки (вообще-то, не исключено, что так оно и было), палач снова оказался перед ним. Он был такой огромный, что Гарри опять немножко оробел. Но он взял себя в руки, отрезал кусок и подал его Чёрной Ипостаси Снейпа.
– И они ещё называют меня садистом! – сказал палач. – Интересно, что бы ты сказал, если бы я отрезал от тебя кусок? Мерзкое ты создание!
Гарри в ответ не мог сказать ни слова: он только смотрел на него широко раскрытыми глазами.
– Скажи ему что-нибудь! – воскликнул Чёрный Снейп. – Ведь это смешно: палач говорит, а ты молчишь!
– Знаете, мне сегодня читали столько стихов, – начал Гарри робко, ибо он заметил, что стоило ему открыть рот, как в зале воцарилась тишина, и все взоры обратились на него. – И во всех стихах было что-нибудь кровавое, про сражения и убийства... Как странно, правда? Интересно, почему здесь так любят убийства?
Он обращался к Чёрному Снейпу, и тот ответил, хоть как-то и невпопад.
– Кстати, об убийствах... – медленно и торжественно произнёс он, ткнув пальцем в Белого. – Вот он, который правильный, знает премилую загадку, всю в стихах – и ни слова об убийствах, всё сплошь о любви! Пусть он её загадает, хорошо?
– Этот, мрачный, очень добр сегодня, – проговорил Белый Снейп. – Я сделаю это с восторгом! Вы разрешите?
– Прошу вас, – сказал Гарри учтиво.
Белая Ипостась явно обрадовалась. Слегка ухмыльнувшись, она начала:

Описать её внешность нетрудно –
Ребенку под силу.
И взрослей её сделать нетрудно –
Абзаца б хватило.

А NC про неё написать –
Так и вовсе раз плюнуть.
Потому что над этим сюжетом
Не нужно и думать.

– Макси с ней напиши!
– Написать с ней роман? Это можно.
– Но канон сохрани!
– Ах, увольте, мне так это сложно, –

Ведь тогда ей со Снейпом не быть... А теперь
Присылайте ответы на пейджер:
Легче в фике канон соблюсти или лишь
Написать мерисьюевый снейджер?

– Даю тебе минуту на размышление! – сказал Чёрный Ферзь. – А мы пока начнём финальную битву!
– Мочить гадов! – завопил он во весь голос.
И все присутствующие тут же начали биться, хоть и несколько странно: одни кидались во все стороны Авадой и почему-то Круциатусом, другие смело подставлялись под лучи Непростительных, закрывая собой Гермиону (которая тем временем спокойно делала уроки в Хогвартсе), третьи искали по всему залу труп казнённого Петтигрю, чтобы стребовать с него долг жизни. А три каких-то существа (очень похожих на авроров) попадали на пол, притворяясь мёртвыми, и подглядывали сквозь неплотно закрытые глаза.
– Ждут подходящего момента! – подумал Гарри.
– Ты должен нанести решающий удар, – сказал Чёрный Снейп, взглянув исподлобья на Гарри.
– Мы тебя поддержим, не беспокойся, – шепнул Белый. Гарри послушно встал, хоть сердце у него и похолодело.
– Большое спасибо, – ответил он тоже шепотом, – я и сам справлюсь.
– Это будет совсем не то! – решительно заявил Чёрный Снейп. – Если ты убьёшь Тёмного Лорда без нас двоих, то читатели в лучшем случае проклянут, а в худшем просто порвут на куски и тебя, и автора.
Пришлось Гарри покориться.
("Они так навалились на меня с двух сторон, – говорил он потом Рону, дойдя в своем рассказе до этого места, – словно боялись, что иначе я немедленно натворю каких-нибудь глупостей!")
Ему и вправду пришлось нелегко: Ферзи держали его за руки с обеих сторон, так что он и двинуться не мог.
– Волдеморт, выходи, подлый трус... – начал Гарри.
– Берегись! – завопил Белый Снейп, вцепившись обеими руками Гарри в волосы. – Сейчас что-то будет!
И тут (как говорил потом Гарри) началось что-то несусветное. Время вдруг будто остановилось, всё потемнело, а в центре зала образовалась светящаяся сфера, и их вместе с не пойми откуда выпавшим Волдемортом подняло внутри сферы в воздух и закружило. Ну, там, как полагается, всё чин чином, их палочки соединило сверкающими лучами, всё сияет, всё блестит, все рты пооткрывали, Волдеморт кричит “не трогайте его, он мой”, Чёрные кричат “не трогайте его, он Волдеморта”, Белые кричат “не вмешивайтесь, а то всех поубивает, пусть сами разбираются”.
– Вот предатели, – успел подумать Гарри в начавшемся переполохе.
В эту минуту он услышал внизу хриплый хохот и, оглянувшись, чтобы посмотреть, что случилось с Белым Снейпом, увидал, что вместо Снейпа в кресле сидит Эйвери.
– А я здесь! – закричал Волдеморт с другого конца луча. – Не вертись, голова закружится!
Гарри снова обернулся. Доброе, круглое лицо Тёмного Лорда улыбнулось ему с противоположной стороны бешено кружащейся сферы и исчезло в вихре.
Нельзя было терять ни минуты. Кое-кто из авроров повалился уже на пол в изнеможении, жертв было всё больше, а режиссёр нетерпеливо махал Гарри рукой, чтобы он заканчивал этот балаган.
– Довольно! – закричал Гарри. – Я больше не могу!
Он ухватил сферу обеими руками, смял её и бросил пол ноги. Сияющие лучи, УпСы, Волдеморты – всё полетело на пол.
– Ну, а вас... – закричал Гарри, в сердцах поворачиваясь к Чёрному Снейпу, который, как ему казалось, был всему виновником (это Кэрролл очень точно подметил… – прим. автора).
– Ну, а вас... – повторил Гарри и схватил Снейпа за горло как раз в тот миг, когда он направил на Волдеморта палочку и начал было произносить “Ава…”, – вас я просто ПРИДУШУ!!!

____________________________

*агорафобия – боязнь открытого пространства
**строчка из моей собственной шуточной колыбельной. Первые две фразы – англоязычные колыбельные штампы. Целиком строчка переводится как “спокойной ночи, спи крепко, больше не просыпайся…”
***в разных вариантах перевода Демуровой приводились совершенно разные колыбельные, поэтому я не стала переделывать ни одной из них, а скомпановала текст из двух вариантов довольно известной в Интернете колыбельной неизвестного автора (или неизвестных авторов).

Глава XII - ТАК ЧЕЙ ЖЕ ЭТО БЫЛ СОН?

– Поттер, вы мазохист? – сухо осведомился Снейп, глядя сверху вниз на вцепившегося в свою полупридушенную конечность Гарри. – Вам помочь, может быть?
– Э-э… а… а где же… а Финальная Битва уже закончилась? Я победил? Или мне всё приснилось? Нет, а чем всё закончилось? Объясните, что случилось? Вы же тоже там со мной были, в Завуалье?
У Снейпа есть одна неприятная привычка (как заметил однажды Гарри): что ему ни говори, он в ответ всегда ругается.
– Вот если бы он ругался вместо "нет", а, скажем, скептически хмыкал вместо "да", тогда с ним можно было бы иметь дело! Но разве можно разговаривать с человеком, когда тебе отвечают всегда одно и то же?
Снейп опять начал ругаться, но что он хотел этим сказать – неизвестно.
В этот момент в кабинет Снейпа заглянул Дамлдор.
- Что я вам говорил?! – воскликнул Гарри и с торжеством захлопал в ладоши. – Снейп работает на обе стороны.
("Но Дамблдор на Снейпа и не взглянул, – рассказывал он потом Гермионе. – Отвернулся в сторону и притворился, что даже его и не видит! Правда, вид у него при этом был немножко виноватый. По-моему, всё же он Снейпа покрывает! Вот почему, спрашивается, он всю партию ничего не делал, только дольки жрал? А Волдеморта мы со Снейпом мочили!")
Снейп же и не думал отвечать на выпад в его сторону. Молчал как партизан на допросе.
– Пока думаешь, что... проругаться, чисти котёл! – проворчал Гарри себе под нос. – Это экономит время, сам же сказал…
– Интересно, а Дамблдора кто покрывает? – советовался позже Гарри с МакГонаголл. – Может быть, его спонсирует Шалтай-Малфой? По-моему, да... Только подождите, не рассказывайте об этом своим друзьям... Я всё ещё сомневаюсь.
– Кстати, если Снейп и вправду был вместе со мной в моём сне, то, верно, заметил одну вещь... очень приятную для него! Я столько слышал стихов, и все про пытки и убийства! Завтра утром я устрою ему настоящий пир! Он будет завтракать, а я буду читать ему про МакНейра и Лестранга, как они пытали маглов, и пусть эти стихи вызывают в нём приятные воспоминания!
– Послушайте, профессор МакГонаголл, давайте-ка поразмыслим, чей же это был сон! Это вопрос серьёзный, так что перестаньте, пожалуйста, постоянно есть дольки! Вас ведь Дамблдор уже поил чаем сегодня! Понимаете, сон этот приснился либо мне, либо Волдеморту. Конечно, он мне снился – но ведь и я ему снился! Так чей это был сон? Неужели Волдеморта? Вот вечно такая фигня с этими снами… В том году вообще он снился сразу и мне, и ему, и его змее… профессор, ну помогите же мне решить! Оставьте на минуту ваши дольки!
Но профессор МакГонаголл, принялась за новую вазочку, притворяясь, что не слышит Гарри.
Как же, по-твоему, чей это был сон?

Книга Кэрролла заканчивалась акростихом. Я решила тоже осуществить первую в своей жизни попытку сочинения оного, однако подумала, что акростих должен быть зеркальным – то есть, фразу читать надо будет не по первым, а по последним буквам каждой строки (читать фразу ПОСЛЕДНЕЙ!)
Итак, стих-загадка.

Далеко, где тёмный лес,
Где растут сосна и клён,
Вырос замок на холме.

Без цементу, без гвоздей
На холме стоял как столп
Аж одиннадцать веков.

А внутри-то красота –
Чисто Асгард, без прикрас,
Разве только без богов.

Из окошек виден лес,
Сто портретов на стене,
Тыща лестниц вниз и вверх.

Между двух зелёных ламп –
Вы легко найдёте где! –
Виден тёмный коридор.

Как кишечник по спине,
Вниз ведёт куда-то в ж…
Вот туда ты и иди.

Кто засел среди котлов?
Кто бормочет: “Дурачьё!
Ждите вы хоть тридцать лет –

----- --- ---- ---------!

Для того, чтобы узнать последнюю фразу и разгадать эту невероятно сложную загадку, прочитайте зеркальный акростих по последним буквам каждой строки, и философский камень ваш:))